Жар Холодного ручья - Страница 16

Но сегодня вряд ли стоит даже заикаться о таких планах. Надо повременить пару дней, дать ей возможность получше вникнуть в реальность создавшейся ситуации. А пока…

— Извини, ба, — сказал Барт, — я думаю, нам лучше снова снять трубку, чтобы ты не нервничала.

— А что, если тебе позвонит Дебора?

— Не смеши. Вот уж чего она не станет делать, так это звонить мне.

И тут, как нарочно, в прихожей затрезвонил телефон. У Барта заходили на скулах желваки. Он был уверен: сукиному сыну неймется еще раз досадить старухе, а та впрямь опять занервничала.

— Отлично, — сквозь стиснутые зубы процедил Барт и, грозно нахмурившись, поднялся.

— Не вздумай грубить! — крикнула ему вслед Урсула. — Не стоит опускаться до уровня этих людей!

Какая наивность! Иногда только так и нужно действовать. Отдельные представители рода человеческого не понимают цивилизованного обращения. Приличия им неведомы. Единственное, что может убедить их, — хороший удар по морде. Но коль скоро невозможно проделать это по телефону, ему придется прибегнуть к сильным выражениям. Это не столь эффективно, однако выбирать не приходится!

Ну-ка послушай меня, подонок! — прорычал в трубку Барт. — Если замечу рядом с фермой, я из тебя отбивную сделаю! Учти, звонки с угрозами по новому законодательству — уголовное преступление. Полиции не трудно установить, откуда звонят, так что, если тебе дорога твоя поганая шкура, перестань шантажировать, иначе гарантирую крупные неприятности. Ты у меня дерьма нахлебаешься, попомни мое слово!

Палмер ожидал что угодно: ответную брань, наглый хохот, а вместо этого после короткой паузы на другом конце провода высокомерный женский голос спокойно произнес:

— Полагаю, я говорю с Бартом Палмером? Очевидно, вы меня с кем-то спутали, меня зовут Хильда. Я — жена Гудвина Фарроу и приемная мать Деборы.

Барт досадливо поморщился, его щеки залил румянец. Подумал было извиниться, но тут же решил, что особа, способная невозмутимо выслушать произнесенную им тираду, далеко не из щепетильных. Он лично не был знаком с Гудвином, однако легко мог представить, какого характера женщина тому под стать — наверняка хладнокровная и без всяких сентиментальных склонностей.

Через секунду Палмер получил подтверждение своим догадкам, услышав произнесенные совершенно спокойным тоном слова:

— Я звоню, чтобы пригласить вас отобедать с нами завтра вечером. Муж хотел бы обсудить с вами кое-какие дела. К сожалению, болезнь не позволяет ему нанести вам визит лично.

— Понимаю, миссис Фарроу, — подчеркнуто любезно произнес Барт. — Я с удовольствием принимаю ваше приглашение.

— Чудесно. В семь тридцать вас устроит?

— Не заставлю себя ждать.

— Отлично. Хочу лишь добавить, что мне будет очень интересно познакомиться с вами, мистер Палмер. Я столько о вас слышала.

— Правда? Весьма польщен.

— Хм. Знаете, слышанное мною вряд ли польстило бы вам. — В трубке прозвучал иронический смешок. — Похоже, вы чем-то здорово задели Дебору. Час назад, вернувшись домой, она наотрез отказалась рассказать отцу, какой конфликт между вами произошел. Лишь заявила, что больше не в состоянии иметь с вами дело, и сразу удалилась к себе. Вы не могли бы пролить свет на случившееся?

Ему стало очевидно: Хильда Фарроу в душе обрадуется, если он сейчас свалит вину на Дебору.

— Думаю, Деби сгоряча неверно истолковала кое-какие мои слова. При случае, пожалуйста, передайте ей мои извинения и скажите, что я с радостью увижусь с ней у вас дома.

— Как мило.

— О, нет, — в тон собеседнице с плохо скрываемой иронией произнес Барт, — не такой уж я милый, миссис Фарроу. Итак, до встречи завтра вечером…

Урсула с любопытством посмотрела на внука, когда тот вновь появился на кухне.

— Похоже, наши шансы растут, ба. Это, оказывается, совсем не твой телефонный негодяй. Звонила миссис Хильда Фарроу.

— О Господи!..

— Я получил любезное приглашение на обед. Видимо, папаша Гудвин собирается сделать нам предложение, от которого… от которого, возможно, не следует отказываться. Что ты на это скажешь?

Урсула выглядела весьма довольной:

— Надеюсь, так и будет.

— Значит, идея продать ферму больше не вызывает у тебя категорического протеста? — спросил Барт, изучающе глядя на бабку.

— Запомни, женщина всегда обладает привилегией изменить свое решение.

— Ты вкладываешь в это замечание какой-то особый смысл? Оно явно с подтекстом, так объясни!

— Барт, прекрати! Я же не на допросе!

— Прошу прощения, а ты все-таки не темни.

— Ладно, прощаю. Я просто хочу сказать, что, если Дебора на заре туманной юности недолюбливала тебя, это совсем не значит, что, обретя определенный жизненный опыт, кое-что не пересмотрела и не изменила своего отношения… Мы довольно долго болтали с ней на днях, и ты представить себе не можешь, как часто она, не называя имени, конечно, переводила разговор на некоего господина, работающего в Бостоне и вполне заслуженно добившегося успеха в карьере.

От бабкиных намеков у Барта защемило в груди. Неужели это правда? Неужели Деби испытывает к нему более глубокие чувства, чем ему когда-то представлялось и о которых втайне мечталось?..

Подобная надежда показалась сейчас столь же многообещающей, сколь и тревожной, и моментально заставила рассуждать здраво. Нет, конечно, ты не любишь ее, идиот этакий, мысленно убеждал Барт себя, и Деби ни чуточки тебя не любит!.. Возможно, ты в какой-то степени все еще присутствуешь в ее сексуальных фантазиях, как и она в твоих, но по большому счету вы оба, как и прежде, безразличны друг к другу. Все обстоит именно так, а не иначе!