Жар Холодного ручья - Страница 25

— Особо мне и делиться нечем, — сухо ответила Дебора, не желавшая обсуждать свои отношения с мачехой. — Спокойной ночи, папа. Приятных снов.

Своими расспросами отец не только воскресил в памяти Деби кошмар, каким оказался ее брак, и печальный опыт с Палмером, но почему-то заставил почувствовать себя виноватой за пренебрежение к Хильде. Да, она никогда ничего не рассказывала ей. А с какой стати? Вряд ли бы та сострадала или сочувствовала. Была бы жива мать — другое дело. С отцом, пожалуй, могла бы стать образцом откровенности, однако именно ему вечно не хватало времени выслушать ее.

Теперь поздно что-то менять. Нелепо становиться и одной из тех молодых особ, что в непринужденной беседе делятся секретами, сплетнями, шушукаются и таким образом заводят себе закадычных подруг.

Дебора быстро спустилась по ступенькам и, усевшись на сиденье рядом с Палмером, извинилась за долгое отсутствие.

— Все в порядке, — ответил Барт, хотя в его тоне прозвучало нечто вроде обиды. — Я ждал этого вечера десять лет. Несколько лишних минут не имеют значения.

Она резко повернула голову, недоуменно уставясь на него.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Тебе, черт возьми, прекрасно известно, что я хочу сказать, — произнес он, мягко трогая ее за локоть.

— Ты… ты обещал не прикасаться ко мне.

— Да, но… до того, как почувствовал запах твоих духов… Решил… ты отважилась снять свое строгое эмбарго.

— Вот и ошибся! Если ты так думаешь, можешь поворачивать обратно! Я… не намерена, не хочу…

— Ладно, ладно, успокойся! Клянусь — буду хорошим мальчиком!.. И потом, я совсем не имел в виду секс, когда говорил, что ждал десять лет. Хотя следует признать — твой образ всегда вызывал у меня чувства… сексуального свойства, — печально добавил он. — Я имел в виду возможность все уладить, начистоту поговорить и перестать наконец враждебно относиться друг к другу… Хотел быть откровенным с тобой до конца.

— Разве юристам свойственна откровенность? — язвительно бросила Деби.

— Лучше чем кому-либо, поскольку мы только и делаем, что стараемся избегать ее, — усмехнулся Палмер.

Деби стушевалась, поняв, как мало о нем знает. В сущности, ничего. Ни о его работе, ни о его личной жизни, за исключением отрывочных сведений, которые получила, беседуя с Урсулой.

— Что ты на меня так уставилась? — с вызовом спросил Барт, даже не повернув к ней головы.

— Я подумала вот о чем… Мы знакомы столько времени, а на самом деле никакого понятия не имеем друг о друге…

— Так и есть, Деби. Мы никогда не пытались лучше узнать друг друга, сломать сложившиеся в юности представления… И я хочу исправить эту ошибку.

— А зачем? Слишком поздно спохватился. У меня своя жизнь, у тебя своя… Насколько мне известно, ты, кажется, собираешься жениться. Надеюсь, для такого серьезного шага постарался досконально изучить характер своей избранницы?

— О Боже, кто сказал тебе такую чушь?

— Твоя бабушка.

— Она ошиблась, — прорычал Барт, и сердце Деби учащенно забилось.

— Так ты не женишься?

— Нет.

— И у тебя никого нет на примете?

— Боже правый, нет!

— Странно. В твоем возрасте мужчины обычно уже созревают для брака.

— Возраст тут ни при чем… Не могу представить своей жизни с женщиной, если только не схожу с ума от любви к ней. Я слишком большой эгоист, чтобы идти на компромиссы с собственным сердцем и душой.

— Ясно.

— Что тебе ясно, Деби?

— По правде говоря, мало что…

Повисла гнетущая тишина. Дебора отвернулась и стала смотреть в окно. Дорога, по которой они ехали, извивалась среди холмов, позади остались последние жилые постройки Честера, все чаще — то впереди, то сбоку — замелькала голубая гладь залива. Деби опустила стекло и откинулась на спинку сиденья. Легкий бриз ерошил ей волосы и наполнял грудь соленым морским воздухом.

— Какие дела ты ведешь, Барт? — спросила она, когда машина плавно устремилась к берегу. — Ты представляешь интересы клиентов в суде?

— Нет. Я занимаюсь чисто правовыми вопросами при заключении контрактов. Здесь довольно много тонкостей, которые надо предусмотреть и учесть, чтобы не оказаться в дураках в случае арбитражных споров. В бизнесе полно подводных камней, и юристу вроде меня требуются хорошие знания и определенный опыт.

— Ты разве не мечтал стать судьей?

— И носить идиотский парик и мантию? Нет, черт побери.

— Надеюсь, доволен своей работой?

— Хочешь правду? — Палмер резко обернулся и посмотрел ей в глаза.

— Кажется, мы затеяли эту поездку как раз с тем, чтобы поговорить откровенно, — уколола в ответ Деби.

— Сдаюсь… Наверное, всегда легче требовать правдивости от кого-то, чем самому ей следовать.

Дебора молча кивнула.

— Я не уверен, что именно работа не устраивает меня, — признался Палмер. — Я только знаю, сама жизнь в Бостоне особого удовольствия мне не доставляет. Это довольно странно, ведь когда-то я безоглядно стремился вырваться из тихого, патриархального Честера. Меня влекло все то, что может дать большой город, где можно преуспеть и добиться положения, благополучия. Теперь в определенной мере я всем этим обладаю…

— Но это не принесло тебе счастья?

Барт криво усмехнулся.

— Нет, Деби, не принесло. А ты?

— Я? А что я?

— Ты счастлива?

Она мгновенно насторожилась, решив уйти от прямого ответа.

— Счастье — понятие относительное, Барт.

— Забыла о правилах нашей игры, Деби? — упрекнул ее Палмер, останавливая машину на пятачке, за которым простирался пляж с набегавшими на него волнами. — Впрочем, другого я и не ожидал. Тебя необходимо силком заставить смотреть правде в глаза, сама не отважишься… Ну да ладно. Я тебя прекрасно понимаю, ибо сам точно такой же. Но только не сегодня. Клянусь, ты не услышишь от меня ничего, кроме правды.